Крамской Иван Николаевич (1837-1887)
«Христос в пустыне», 1872
«И был он тaм сорок дней....»
Этa история — по срaвнению с другими евaнгельскими сюжетами — была не слишком популярной среди живописцев, потому что требовала от них отказа от внешних эффектов.
Тема искушения Христа, описанного в трёх первых Евангелиях, увлекла Крамского еще в начале 1860-х годов, когда он учился в Академии. Именно тогда он сделал первый набросок композиции. Таким образом, работе над этим шедевром художник посвятил в общей сложности около десяти лет своей жизни. 1867 годом датируется первый вариант картины, оказавшейся неудачным. Ошибочным, как понял автор, был сам выбор вертикального формата, лишивший произведение «широкого дыхания» — или, по-другому, точного «контекста». Таким контекстом в последней версии явилась бескрайняя «каменная» пустыня за спиной Христа, подчеркнувшая своей мертвенностью глубину внутренних постижений героя полотна. Надо думать, найти верное решение помогла Крамскому заграничная поездка в 1869 года, предпринятая специально для того, чтобы «вживую» увидеть то, как интерпретировали эту тему старые мастера. Показанная на Второй передвижной выставке, эта картина вызвала громкие споры. Совет Академии постановил присвоить за неё автору звание профессора, но Крамской от этого звания отказался. «Христа» хотели купить многие — но достался он П. Третьякову. Коллекционер без торга принял назначенную цену (6000 рублей). По собственному признанию Третьякова, это была одна из самых любимых его картин.
Евангелие на протяжении столетий оставалось основным источником сюжетов для художников. Но при этом тему искушения Христа отваживались иллюстрировать немногие мастера. Отметим среди них Дуччо Боттичелли, Рубенса, Блейка. В России в светской живописи подобные сюжеты до середины XIX века трактовались в основном в академической манере с её приёмами, автоматизовавшимися почти до бездушия. Ситуация изменилась в 1860-е годы, когда в русском изобразительном искусстве утвердился реализм, и на Христа стали смотреть как на реального человека, чьи душевные борения «зазвучали» в унисон с современностью. Не случайно представители демократической интеллигенции настойчиво связывали «Христа» Крамского с «жертвенными» акциями тогдашней молодежи (вспомним хотя бы знаменитые «хождения в народ»). Иван Крамской (вместе с Николаем Ге), в сущности, заново открыл эту тему для русской живописи — по его следам пошли В. Поленов, В. Васнецов, И. Репин, В. Верещагин, создавшие собственные евангельские циклы.
Рaссмотрим нeкоторые дeтaли произвeдeния Крамского:
Изобрaжeние №2
В этой картине Крамского (как и в некоторых других его знаменитых работах) нет внешнего действия; её сюжетом является жизнь духа. Поэтому и динамический центр полотна заключен в лице Христа, всё вокруг него остается в неподвижности. Кстати, многие современники отмечали, что это типично «разночинное» лицо.
Изобрaжeние №3
Крамской особенно не усложняет психологический рисунок этой картины, пользуясь самыми очевидными характеристиками. Одна из таких характеристик — стиснутые руки Христа, прекрасно иллюстрирующие интенсивность Его внутренних борений.
Изобрaжeние №4
Одежду Христа художник пишет «полускрыто», не акцентируя её деталей. Это устойчивый приём портретной живописи, помогающий максимально ярко выделить на картине лицо героя, которое и является для художника истинным зеркалом души (или окном, позволяющим заглянуть в неё?)
Изобрaжeние №5
Ноги Христа иссечены камнями и сочатся кровью. В этих ногах кроется как бы предыстория написанного художником момента — зрителю становится ясно, что утренним раздумьям героя предшествовали бессонная ночь и долгий путь по пустыне в кромешной тьме.
Изобрaжeние №6
Розовая заря, разгорающаяся за спиной Христа, выступает тут очевидным символом, знаменуя собой начало новой жизни. «Новая земля и новое небо». Солнце христианства над миром еще не поднялось, но оно уже совсем рядом.
«И был Он там в пустыне сорок дней, искушаемый сатаною, и был со зверями...» — сказано в Евангелие от Марка. Пейзаж, написанный Крамским, настолько пустынен и дик, что кажется, будто здесь никогда не ступала нога человека. Всё вокруг враждебно герою полотна, но Он, погруженный в тяжёлые думы, не замечает этой враждебности.
